Ксения Беленкова «Улитка»

Павлик Лопухов был Улиткой. Но не той улиткой, что ползает пузом по земле. И не той, что высовывает глаза на тонких ножках. Павлик Лопухов, на первый взгляд, был обычным мальчиком десяти лет, двух месяцев и трех с половиной дней от роду. Хотя, когда я допишу эту историю, он, пожалуй, на полдня повзрослеет. Улиткой он был потому, что постоянно таскал с собой дом. «Как это?» — удивитесь вы. Да очень просто: утром он просыпался, застилал постель, умывался, чистил зубы. Готовил себе завтрак: наливал чай, а пока тот остывал, делал бутерброд с сыром, колбасой, огурцом и капелькой черничного варенья сверху. Фирменный бутерброд Улитки! Вкус в нем, конечно, был не главным. Главное — фирменность. Потом Улитка одевался, выходил за дверь, запирал ее на два замка — нижний слегка заедал, но Улитка запирал и его. Затем брал дом и шел по делам, обычно — в школу… но мог и прогулять.

История, которую я хочу вам рассказать, произошла как раз в тот день, когда Улитка решил пропустить уроки. Это был очень важный день — ведь Улитка впервые прогуливал школу с домом за спиной…

Еще недавно Павлик пропускал уроки налегке — в то время за домом следил дедушка. Но однажды дедушка взял и умер… тихо, никого не предупредив. Вначале Павлик сильно обижался на деда, а потом перестал. Уж лучше так — без лишних слов, чем как соседка Земфира Аркадьевна, которая все время грозится:
— Павлик, ты меня в могилу сведешь!
Семь лет, полтора месяца и один день грозится, да и раньше, наверное, тоже грозилась, просто Павлик этого не помнит, но все никак не сводится.
Вот после смерти деда Павлик и стал всюду носиться со своим домом. Родители же целый день на работе — им некогда за домом присматривать. А на работу со своим хозяйством никак нельзя.
Папа один раз взял дом на службу, а в нем — то телефон зазвонит, то холодильник тарахтеть начинает. Так весь день к холодильнику и пробегал. Папиному начальнику это очень не понравилось, а еще больше то, что Семена Сидорова папа с собой брал к холодильнику для консультаций, а начальника — нет. После того раза папе запретили на работу дом брать.
Тогда его мама взяла, и что вы думаете? Весь день металась проверять — не забыла ли выключить свет, горячую воду, радио, утюг, стиральную машинку… будильник. Маминой начальнице это тоже не понравилось. А поскольку мама сама себе начальница, так она сама себе и сказала:
— Никакого рабочего настроя с этим домом! — а потом заметила Павлика и добавила, — Павлик, ты уже большой мальчик — передаю дом в твои руки!
Павлик не был против, ему вечно нечем было руки занять, а держать в руках дом — занятие весьма почетное, хоть и хлопотное. С тех пор Павлик Лопухов с домом не расставался, за это его и прозвали Улиткой.

Так вот, решил как-то Улитка прогулять школу…

Школу Павлик прогуливал, только если точно знал, что контрольных не будет. А тут еще Светка сказала, что ей Жорик сказал, что сегодня на физкультуре устроит в спортивном зале дымовуху — ему зачет по подтягиванию пересдавать, а шансов никаких. Улитка прекрасно помнил, как, сдавая зачет по лазанью по канату, Жорик пытался спалить инвентарь, а перед прыжками через коня подпиливал снаряду ножки. Физкультурник, Савва Львович, тогда подпиленные ножки коню вырвал и от злости выкинул их в окно. А потом Жорика за ногу схватил и тоже выкинул в окно. Жорику еще повезло, что не за руку схватил — мог бы вывихнуть, и что окно было открыто. Опять же неплохо, что спортзал в подвале находится, и летел Жорик, выходит, не вниз, а вверх. Все равно в тот раз неприятность вышла — Жорик сломал мизинец на ноге об оконную щеколду. Пришлось его на полгода от физкультуры освободить. Но это в том году было, а в этом Жорику опять зачеты надо сдавать. Поэтому Улитка и решил школу прогулять — плохо он дым переносил, да и боялся, что запах в дом просочится. Вспомнив про дым, Улитка сразу вспомнил еще одну занятную штуку…

Как-то раз пошел он с еще живым дедом за ягодами. И вот скачет налегке, а дед позади с домом медленно так идет, нелегко ему — годы и крыша давят.
А вокруг — красота! Воздух наливается запахами травы, влажной после недавнего дождя коры деревьев, сладковатого березового сока, вязкой смолы, молоденьких грибов… Дед на полянку с солнечными зайчиками, росой и черникой вышел и засел в кустах. А Павлик неподалеку холм, усеянный земляникой, увидел и рванул на него. Ползет по склону, все выше и выше — коленки в землянике, живот в землянике, ладони в землянике, за щеками земляника, а на дне корзинки только несколько ягод перекатываются. Все ему кажется, что чем выше, тем ягоды крупнее и спелее будут, вот там он и наберет корзину доверху. Полз Павлик, полз, и вдруг ему скучно как-то и одиноко стало. Вспомнил он про деда в кустах и кричит:
— Дееед, собиира-ешь?
— Зефир не ем — у меня дии-абет! — кричит дед.
— Не хочу обедать — раано!
— Какая рана? — перепугался дед и от страха примял собой черничный куст.
Тут Павлику пришлось принудительно спускаться и предъявлять деду отсутствие на теле всяческих ран, порезов и даже царапин. Земляники он так и не набрал, поэтому варенье дома теперь только черничное — зато свое, родное, частично с дедовых штанов снятое!
А почему Павлик про все это из-за дыма вспомнил? Совсем не понятно. Но часто бывает так, что совсем не понятно, почему так бывает. Вот, например, однажды…

Гулял в один солнечный день Павлик, тогда еще бездомный, по улице и увидел на заборе большое объявление: Поэтический конкурс «Гусиное перо». На большом объявлении маленькими буковками было написано, что любой сочинивший стихотворение на тему «Славянское единство» или «Нечаянная радость» может стать лауреатом международного конкурса поэтов и получить памятный подарок. Какой именно подарок — не указывалось не то что маленькими, а даже крошечными буковками. Павлик объявление сорвал и со всех сторон рассмотрел — про подарок ни слова! Пришлось довольствоваться красивым словом «лауреат». Непонятное слово, но чем-то «ура» напоминает, а «ура» — это всегда хорошо. Правда, Павлик к тому же не знал, что такое «Славянское единство». Шел и размышлял: единство… один… выхожу один я на дорогу… нет, где-то это уже было…
Так Павлик решил писать стихотворение на тему «Нечаянная радость».
Решил и написал.
Вот такое:

Путь к стихам в поту

Нечаянно на свет родившись,
Нечаянно я повзрослел.
Нечаянно вдруг в путь пустившись,
Нечаянно в пути вспотел.
Но в том пути любая гадость —
Моя нечаянная радость!
Пусть пот стекает по щекам —
Он дорог мне, как путь к стихам!

Павлик несколько раз пробубнил себе под нос стих и понял, что с «гадостью» не то что на подарок, а даже на лауреата рассчитывать не приходится, но другая рифма на слово «радость» никак не придумывалась. Тогда Павлик быстренько забыл «гадостно-радостный» стих, зашел домой, съел свой фирменный бутерброд и передумал становиться поэтом, решив с тех пор стать поваром. Кстати, о поварах…

У Улитки есть знакомый повар, зовут его то ли Митрофан Иванович, а то ли и вовсе Адам Альбертович. И он не обычный повар, а повар-вегетарианец. Это значит, что котлеты он готовит и морковные, и свекольные, и картофельные, даже луковые готовит, а вот мясные — никогда! Бывало рубит Митрофан Альбертович капусту, Улитка к нему подойдет и давай интересоваться:
— Адам Иванович, а как вы стали вегетарианцем?
— Добрая я душа, — отвечает Иван Альбертович, — вот даже если по лесу гуляю и вижу, что волк зайца нагоняет, непременно кидаюсь зайца спасать, жалость питаю к слабой животинке непреодолимую! — сказал Альберт Митрофанович и лихо прихлопнул комара на плече у Улитки.
Да так сильно прихлопнул, что Улитка сразу свой фирменный бутерброд и придумал. Вот что значит поварская проба! Благо — дом всегда под рукой. Улитка сразу рецепт на двери и записал, с внутренней стороны, конечно, чтоб никто из прохожих лишнего не приписал или нужного не стер.
Тут Улитка перестал думать про необычного повара и опять вспомнил соседку Земфиру Аркадьевну…

Была у Земфиры Аркадьевны странная привычка жечь свои волосы. Нет, не подумайте, что прямо на голове жечь! Сначала она их состригала, а уже потом жгла. И хоть такой метод был более безопасным, осмысленность сему мероприятию в глазах Улитки он не придавал. На всякий случай Павлик как-то раз выстриг себе кусок челки и сжег. А то неудобно выходило, считать неправильным то, чего сам не пробовал делать. Но ничегошеньки кроме запаха жженого волоса в доме на несколько часов не ощутил и бросил это занятие. Зато Земфира Аркадьевна была постоянна в своих пристрастиях и жгла, и жгла, и жгла…
Однажды утром, затеяв свой ритуал, Земфира Аркадьевна отвлеклась на совершающего под ее окнами столь же ритуальную пробежку физкультурника Савву Львовича. Они разговорились, и слово за слово забыли про свои ритуалы. Раскрасневшийся Савва Львович почесывал одной ногой другую, кряхтел и дул в ус. Земфира Аркадьевна томно вздыхала, одной рукой теребила бигуди на остриженной голове, а другой расстегивала пуговицу на блузке, хотя, очевидно, думала, что застегивает. А за ними уже полыхал пожар. Улитке было неловко прерывать беседу взрослых, поэтому он просто по-хозяйски стал поливать крышу своего дома холодной водой из стакана, чтоб она не накалилась от соседского пламени. И закрыл окна, чтобы в них не просочился начавший валить из форточки Земфиры Аркадьевны дым.
Дым, физкультурник… да, Улитка же пошел прогуливать уроки…

Вот в прошлый раз, когда Павлик прогуливал уроки, он был еще не домовитым. Поэтому и решил тогда рвануть на поезде прямо в Сингапур. Давно он хотел в Сингапур рвануть, но все как-то не складывалось — уроки, да уроки. А тут, раз уж такая оказия, он уверенно на вокзал и отправился. Был у Павлика машинист в товарищах. Звали его Адам Альбертович. Или так все же повара звали, а машиниста просто — Товарищ Машинист. И вот пришел Павлик на вокзал, там как раз поезд Товарища Машиниста готовился к отправке в Сингапур. Народ по платформе бегает, суетится: а что суетиться, когда вот он — я, вот он — поезд… Да и Сингапур не за горами. Павлик сразу Товарища Машиниста увидел и к нему:
— Товарищ Машинист, — говорит, — мне срочно в Сингапур надо, именно сегодня, а то завтра у меня контрольная по математике. Выручай, Товарищ Машинист!
Товарищ Машинист посмотрел на Павлика, улыбнулся по-отечески, рукой на кабину поезда махнул и говорит:
— Полезай, малец, пока я добрый. В Сингапур прокачу!
Залез Павлик в кабину поезда, сидит тихо, по сторонам смотрит. А за стеклом: деревья, дома, потом снова деревья, потом снова дома… того гляди и Сингапур покажется! Товарищ Машинист рядом сидит, довольный — доброе дело сделал.
— Как тебя звать-то, малец?- спрашивает.
— Павлик. — Отвечает Улитка — тогда его Улиткой еще никто не звал, — Товарищ Машинист, а скоро Сингапур?
— Да вон он, видишь, бананы с лимонами продают — это и есть Сингапур. Да и бурю сегодня в метеопрогнозе обещали. Дул бы ты домой, Павлик, а мне ехать пора!
Так Павлик увидел Сингапур и успел домой вернуться до начала бури.
Это хорошо, что Павлик в Сингапур прокатился, пока еще не стал Улиткой. С крышей-то за плечами все гораздо сложнее…

Вот захочет, например, Улитка мяч с мальчишками погонять или в «Казаки-разбойники» поиграть: а в доме то телефон звонит, то холодильник тарахтит, то Земфира Аркадьевна по соседству зажигает — постоянный контроль нужен. И что за «Казаки-разбойники», если телефон звонит? Поэтому ребята неохотно брали Улитку в игру, хотя уважали очень сильно! Из-за этого все свободное время Улитка посвящал чтению: читал, читал, читал и читал. И все время только умные книжки читал. Очень хотел Улитка стать ученым и изобрести «легкий дом». Чтобы держать его в руках было совсем не тяжело. Для этого Улитка разрабатывал очень сложные формулы облегченных кирпичей, воздушной черепицы, невесомого стекла и легковесных дверей. И почти уже разработал, записал формулы великой сложности на листке бумаги, выдохнул, и пошел перекусить фирменным бутербродом. А листок, весь заполненный мелкими цифрами, закорючками и линиями, положил на стол возле окна. Тут подул сильный ветер и все Улиткины труды вылетели в форточку. Возвратился сытый Улитка к столу — ни листка, ни формул! Лишь один квадратный корень пятым углом за оконную раму зацепился и полощется на ветру…
Расстроился Улитка, а потом подумал, что новые формулы писать будет не легче, чем тяжелый дом держать. Успокоился, и пошел купить фиников к ужину…

А что за историю я вам хотела рассказать? Ах да, про то, какой изумительный случай произошел с Улиткой, когда он впервые школу с домом прогуливал. История, надо сказать, интереснейшая… Уууу, а времени-то уже сколько! Утомила я вас? Ну что ж, в другой раз расскажу. А сейчас пойду пить час с черничным вареньем и финиками, чего и вам от всей души желаю!

© Ксения Беленкова , 2009